Магнатъ - Страница 104

104

– Какие-то ограничения или пожелания?

– Никаких, Валентин Иванович.

Увидев мечтательную улыбку, заигравшую на коралловых губах его обожаемой Лотты, оживился и сам Греве – благодаря князю у него появлялся прекрасный шанс подобрать будущей супруге пару небольших безделушек. Воспитанная в очень строгих правилах, девушка не принимала его подарки просто так – зато вполне благосклонно относилась к вещицам, предлагаемым ей с серьезным обоснованием. Например, небольшой гарнитур из цепочки, серег и брошки белого золота с рубинами прекрасно дополнил бриллиантовое колечко, надетое на тонкий пальчик в честь их помолвки. Или вот внешне вполне обычный, но на самом деле очень дорогой ежедневник в «женском» исполнении, в коем одна только ручка тянула как минимум на полсотни рублей – нельзя же допустить, чтобы девушка забыла что-то важное?.. А довольно невзрачные наручные часики в скромном корпусе червонного золота позволяли госпоже приказчице первого класса никогда не опаздывать на деловые (три раза «ха-ха»!) встречи.

– Все будет в лучшем виде, Александр Яковлевич!..

– Вот и славно.

Приложившись с легчайшим намеком на поцелуй к ручке Шарлотты и легонько дернув за косичку свою воспитанницу, мужчина ободряюще ей улыбнулся:

– Увидимся позже.

Шагая по направлению к своему кабинету, «владелец заводов, газет и пароходов» пытался угадать, о чем же таком срочном возжелал поговорить с ним коммерции советник Губонин – и по всему выходило, что обсуждать они будут плохое здоровье отставного генерал-майора Сергея Ивановича Мальцева. Или – князя Николая Борисовича Юсупова. Их скорый (к большому, очень большому сожалению!) уход из коммерческих дел и из самой жизни не вызывал уже никаких сомнений, хотя оба ветерана и бодрились изо всех сил, изображая из себя обладателей железного здоровья.

– Вина? Кофе или чаю? Быть может, сигару?

– Вынужден отказаться – я недавно отобедал. Да-с!

Пожилой промышленник и меценат легонько потер набалдашник массивной трости, собираясь с мыслями.

– Зная, как вы не любите долгих вступлений, Александр Яковлевич, сразу перейду к главному.

Оставив трость в покое, Петр Ионович мимоходом огладил свои ухоженные усы и бороду.

– Правление Волжско-Камского банка, чьи интересы в данный момент я представляю, предлагает князю Агреневу стать пайщиком банка на весьма выгодных условиях и на равных войти в правление.

Повисшая в кабинете тишина длилась до неприличия долго, а затем последовал вполне ожидаемый вопрос об условиях подобной благодати.

– Необходимое количество паев вам продадут по их номинальной стоимости – это примерно триста – четыреста тысяч на ассигнации. Взамен вы допускаете банк в ваши проекты.

Увидев, как недоуменно изогнулись брови аристократа-промышленника, его собеседник добродушно уточнил:

– Например, в ваши Оружейную, Аграрную и Торгово-промышленную компании.

– Лестное предложение. Даже – невероятно лестное. Но, увы, вынужден его отклонить.

– Почему же?

– Зная некоторых моих инвесторов…

Хозяин кабинета весьма выразительно поглядел вверх, отчетливо намекая на августейшую семью и некоторых великих князей.

– …вы должны понимать, что я связан определенными условиями и ограничениями. Впрочем…

Александр в неподдельной задумчивости потер подбородок.

– Скажите, а участие в ОТДЕЛЬНЫХ направлениях деятельности Аграрной компании, Торгово-промышленной и Лесоторговой не устроят ваших доверителей? Уверяю вас, на каждый вложенный рубль они получат самое малое два.

– А как же ваши дела на Дальнем Востоке?

– С превеликим нашим удовольствием!

– Кыштымский промышленный район и Ковров?

– Увы, тут я связан по рукам и ногам.

– «Кинема» и «Колизеумы»?

– Буду только рад.

Пожилой промышленник понимающе улыбнулся: собственно, он и не надеялся на то, что Агренев допустит кого-то к своим высокотехнологичным производствам. Но попытка не пытка, не правда ли?

– Что же, думаю, главное уже прозвучало. А мелкие подробности утрясут наши помощники – вы согласны?

– Более чем, Петр Ионович.

Проводив дорогого (в пределах двадцати миллионов рублей личного состояния) гостя и компаньона до нижней ступеньки конторского крыльца, Александр в самом превосходнейшем состоянии духа отправился было обратно, мурлыкая себе под нос что-то вроде:

– Дела идут, контора пашет…

Но на полпути резко остановился и развернулся на каблуках. Прислушался, затем привалился плечом к дверному косяку и замер в недолгом ожидании.

– Прямо и не спрятаться мне от тебя, не скрыться, Евграфий Иванович. Служба?

Дюжий фельдъегерь с роскошными усами, тронутыми легкой сединой, стряхнул с плеч последние следы снега и с почтительным поклоном пожал протянутую ему руку.

– Она самая, ваше сиятельство!

Протягивая отягощенный всего тремя сургучными печатями конверт, государственный курьер четко щелкнул каблуками и проинформировал аристократа:

– Приказано дождаться ответа.

Расписавшись на внешней оболочке и отдав ее старому знакомцу, князь с легким треском сломал маленькую капельку сургуча и вчитался.

– Хм, довольно неожиданно. Прошу за мной.

Добравшись наконец до своего кабинета, Александр быстро набросал пару строк в самой что ни на есть почтительной манере. Вложил листок в конверт веленевой бумаги, заклеил его, после чего положил на самый уголок стола и подошел к бару, лаконичными движениями наплескав курьеру польской зубровки, а себя удостоив тягучего испанского вина.

104